Чейзер [litres] - Вероника Мелан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она выпила воды — поганой затхлой воды, лишь бы не открывать рот. Почему тогда не произнесла «да»? Почему? Дура!!!
А теперь правда. И ничего кроме правды.
— Нет. — Выпало наружу скользкое и вялое, как кусок обляпанного пылью желе, слово.
— Фиксируем. Согласие дано не было.
В этот момент Мак повернулся: то же самое разочарование она видела в его глазах в прихожей. Ту же боль, ту же грусть, тот же немой вздох. На этот раз, чтобы скрыть подступающие слезы, отвернулась она.
— Мисс Дайкин, знаете ли вы, что такое Древняя Печать Воина?
— Нет.
Ей плевать, что это. Если это то, что требовалось, чтобы спасти жизнь, она могла бы согласиться на ковш вонючей жижи, влитый прямо в рот. А уж что бы там ни выбрал Мак, не ей судить.
Представитель Комиссии постучал подушечками пальцев по столу и пояснил:
— Печать Воина — это, если можно использовать это слово, — заклятие, которому обучены лишь те, кто в настоящее время достойны называться воинами. Этот метод применяется мужчиной по отношению к своей, повторяю, СВОЕЙ женщине, чтобы создать плотные энергетические узы между партнерами. И эти узы являются обещанием любить, уважать и почитать, а так же ожидать того же самого в ответ от той, кто дала согласие быть ими заклейменной. Так же они налагают ограничение в виде неспособности иметь сексуальный контакт с другими партнерами, поскольку если подобный контакт состоится, у человека, носящего печать, наступит смерть.
— Смерть?
— Да, смерть. Поэтому печать в свое время и была запрещена.
Внутри Лайзы все притихло.
Вот, значит, что использовал Мак, чтобы не дать жизни покинуть ее. Запрещенную Печать, которую мужчина дарил своей женщине, печать вечных уз, обещание любить, клятву верности. Через такую, по словам доктора, партнеры могли обмениваться жизненной энергией…
Лайза неосознанно коснулась пальцами места под ключицей, инстинктивно почувствовала, что рисунок проявился именно там. Жаль, что в той комнате не было зеркал…
Мак снова смотрел в окно и сдерживал кипящие внутри чувства, среди которых выделялись три: одиночество, грусть и тонкая пульсирующая жилка любви. Теперь она поняла, отчего чувствовала его эмоции так ярко: их передавала по невидимому каналу связи призрачная, протянувшаяся между ними нить.
Погладить бы его сейчас по волосам, обнять, прижаться к груди…
Мечты о несбыточных желаниях прервала очередная фраза обвинителя:
— Подведем итог. За формирование запрещенной структуры Мак Аллертон будет наказан. Решение о его наказании будет вынесено непосредственно начальником обвиняемого в течение следующих двадцати четырех часов. Теперь касательно вас, мисс Дайкин…
Лайза сжала зубы так, что свело скулы — они накажут его. За нее.
Создатель, что она наделала?
— Так как вы не являетесь женщиной обвиняемого и не давали согласия на изменение собственной энергоструктуры посредством заклинания, Печать должна быть убрана.
«Нет, не надо…» — хотела прошептать Лайза, но горло пересохло — беззвучно открылся и закрылся рот.
— Загвоздка в том, что действие Печати можно нейтрализовать лишь одним способом — смертью одного из партнеров. Вы желаете, чтобы Мак Аллертон был приговорен к казни?
— Нет! — она выкрикнула это так резко, что голос сорвался на визг. — Нет, — проговорила уже спокойнее, чувствуя, как от нахлынувшего страха из груди пытается сбежать собственное сердце. Они шутят? Они, должно быть, шутят. Нет, только не казнь, Создатель, помилуй…
От нахлынувшей паники затошнило; Лайза едва держалась на враз ослабевших ногах, а бесстрастный представитель Комиссии продолжал вещать страшные вещи:
— Второй способ, которым можно нейтрализовать действие Печати — позволю оговориться: результат при его применении не гарантирован, — это кома. Мы можем подвергнуть обвиняемого избиению и поставить его на грань жизни и смерти, что может стать причиной ослабления действия уз. Вы согласны попробовать?
— Нет, — повторила она хрипло. — Не надо казни, избиений, комы. Оставьте эту Печать, как есть.
— Подобное невозможно. Печать запрещена к использованию, к тому же вы не давали согласия на ее установку и не являетесь женщиной обвиняемого.
Шах и мат.
Лайза понурила голову, теперь они оба чувствовали опустошающую изнуряющую разум усталость — и она, и Мак. Кто бы знал, что их первая и единственная ссора приведет к подобному исходу?
— В таком случае мы сделаем следующее: в нашем присутствии обвиняемый формально отречется от вас, что с нашей помощью и вмешательством частично прервет действие Печати, как то: вам будет позволено вступать в половые отношения с другими партнерами без угрозы для здоровья или жизни. А над тем, как убрать проступивший рисунок с вашей физической оболочки, мы будем думать. Проведем лабораторные исследования и о результатах уведомим вас дополнительно.
Впервые за все это время, Мак смотрел прямо на нее, смотрел с болью и нежностью, почти уничтоженный.
«Они хотят, чтобы я отрекся от тебя…»
«Не надо…»
«Я должен, принцесса».
«Нет, Мак…»
«Так будет правильно».
Лайзе казалось, что зал суда пропал: исчезли чужие лица, тишина, посторонние звуки, и остался лишь соединяющий двоих тоннель. Световой пассаж, оставивший все лишнее за пределами восприятия. Стук его сердца в собственных ушах, ощущение сжимающих ее холодные пальцы теплых ладоней. Родные зеленовато-коричневые глаза, мягкая грустная улыбка и рвущая сердце на части, плещущаяся через край сердечного котла, любовь.
«Я должен, милая…»
«Нет…»
Веки защипало от подступивших слез.
«Я с самого начала не имел права».
«Имел».
«Нет. Прости меня».
«Ты спас меня, Мак…»
Он какое-то время молчал.
«Дураки мы, да, милая?»
«О чем ты говоришь? Почему?»
Горько и обидно.
«— Я просто люблю тебя».
Его шепот, казалось, раздался прямо в ушах, и Лайза почувствовала, что сейчас разрыдается.
«Я тоже люблю тебя. Слышишь?»
Он лишь мягко улыбнулся в ответ и отвернулся к окну.
Она смотрела на любимое лицо и чувствовала, что сейчас умрет прямо там.
Слышал? Он слышал, что она сказала? Он ведь должен был услышать!!!
— Мистер Аллертон, вы должны произнести, что отказываетесь от прав на эту женщину. Вслух, громко, четко.
Его мягкая, без тени веселья, улыбка, когда Мак вновь повернулся, все длилась, длилась и длилась — она зависла над ней, как тень счастливого прошлого и покрывшегося трещинами будущего. Без права на исправление совершенной ошибки.
